— Ну тогда, раз интерес есть, давай через два часа в это же время на этом же месте встретимся. Я только к шурину за вещами смотаюсь, извинюсь да водкой проставлюсь, чтобы не обиделся и подождал. Так пойдет?

— Пойдет! — решительно кивнул парень, — я тогда сразу с друзьями и приду.

Я несколько напрягся. Это Серега, как я уже знаю, простой парень, который честно готов платит без вопросов. А вот кого он приведет.. Я после девяностых уже инстинктивно дергаюсь при виде нескольких спортивно выглядящих парней, идущих одной стаей. Чем больше народу он приведёт, тем больше потенциальных проблем может возникнуть.

— Не, ты лучше одному это предложи, у меня же вещи только для шурина есть, если ты несколько человек приведешь, им не хватит. Расстроятся и на тебя же обидятся, — сказал я. — И приведи такого же парня, как ты сам — открытого и без задних мыслей. Такого, кому сам доверяешь во всем.

— Понял, умно! — просиял Серега, — а я и не подумал! Как пить дать, обидятся, ты прав!

На этом и расстались. Подождав, когда парень уйдет, я вышел на проспект и дождался Петра.

— Прямо с сумкой продал! — хмыкнул он, — молодец, я так не умею.

Что тут мало кто так умеет, я и сам знал. Сам таким был в семидесятых и восьмидесятых. Хорошо хоть, я был достаточно молодым, когда СССР начал рушиться, чтобы хоть немного этому научиться. А кто постарше был, так рынок и не освоили. И помирали зачастую от натурального голода в девяностых.

Ничего, я все сделаю, чтобы никто из моих друзей и близких не слишком пострадал из-за краха СССР. Научу их финансовой грамотности, заставлю вовремя избавиться от советских рублей перед тем, как их превратят в фантики. Хотя иллюзий не имел — вовсе не все будут готовы меня слушать. Ну, я не злобный — тем, кто мои наставления будет игнорировать, все равно потом в девяностых помогу. Не смогу я обижаться на людей, которых десятилетиями приучали верить в то, что Союз несокрушим, а советский рубль всегда будет незыблем. Что на этом фоне предостережения некого Пашки о надвигающемся апокалипсисе?

Объяснил Петру, какая диспозиция вырисовывается. И свои соображения, что лучше продать излишек товара этому парню, чем подставлять Инку — мало ли кто стуканет, что она одинаковые товары регулярно притаскивает на продажу. Мои соображения он тут же одобрил — сам не хотел подставлять жену.

Так что мы тут же метнулись обратно к ним на квартиру — скомпоновали две сумки, они у Петра нашлись. В одну сложили все, что нужно для заведующей, в другую все, что осталось на продажу. Успели еще заехать к Инке в больницу, предупредить, чтобы подождала нас там немного.

Затем Петр снова отошел подстраховать меня, а я пошёл в переулок. Серега уже ждал меня там со своим другом. Тоже с мускулистой фигурой, которую нужно накачивать в зале годами. Черт побери, что у них за работа такая?

Но расспрашивать не стал. Что бы это ни было, мне это не подходит. Уголь они в шахте добывают или какое сырье для алюминиевого комбината — я этим заниматься не планирую. Есть менее вредные для здоровья способы обзавестись хорошей мускулатурой.

Игнат, которого Серега привел, обладал таким же легким характером — очень хотел пофорсить модной одеждой перед девушками и был вполне платежеспособен. Сделку завершили быстро и попрощались. Серега на всякий случай оставил адрес своего общежития — сказав, что будет в городе еще две недели.

А затем мы с Петром заехали в больницу. Инка была уже с пустыми руками и кучей денег.

— Все продала! — радостно сказала она, — с руками оторвали. Бокалы отдала за двести пятьдесят. Фломастеры взяли по пятнадцать рублей. Все остальное по твоим ценам ушло, Пашка! Но только часть денег завтра принесут, сегодня не у всех на руках столько было. И касса взаимопомощи, как на грех, пустая — недавно крупную партию телевизоров по очереди привезли, так ее под ноль выгребли.

— Молодец! — похвалить-то ее я похвалил, но деньги, что наторговала, тут же забрал. Не та у нее выучка, чтобы ей большие суммы доверять.

Прошли до дома заведующей. Внесли сумку в подъезд, а дальше Инка пошла уже сама — мы светиться не захотели. Мало ли, заведующая что плохое подумает, что подстава какая-то. Люди на должностях, что поумнее, постоянно такую возможность держат в уме.

Инка выскочила через полчаса. Ну да, конечно, не только поторговать же надо, но и языком за жизнь почесать.

— Все продала! — сказала она радостно, — что сыну не подошло, для племянников взяла!

И снова я конфисковал денежки, и мы пошли погулять по городу. Но все же погода была не такая уж приятная, чтобы долго гулять, так что я настоял на том, чтобы мы отправились в магазин, закупаться продовольствием. Надо же мне научить сестричку готовить?

Придя в магазин и оглядевшись, понял, что про «закупаться продовольствием» — это скорее шутка, причем совсем не смешная. Выбор в магазине, говоря очень мягко, не впечатлял. Даже в провинциальном Святославле можно было купить продуктов на более-менее приличный ужин. Здесь же — просто печаль.

Идея научить сестру варить плов пошла лесом. Мяса не было вообще. Были какие-то кости, но выглядели они именно как кости — чистые и практически без мяса. Покрутившись немного, взяли одну из «синих птичек» у прилавка с гордой вывеской «куры». Птичка была совсем маленькая, с тонкими ножками, но я решил, что суп из нее может получиться. Кроме того, сказал Инне взять пару банок тушенки и пару рыбных консервов в масле. Универсальная еда, из которой довольно много всего можно быстро соорудить. К птичке и консервам добавили пачку вермишели, после чего пошли в овощной, так как у сестры дома даже картошки не было.

В овощном ждала еще более унылая картина. Конец марта — на овощебазах гнилье одно. О чем нам красноречиво сказал характерный запах, стоящий в магазине. Кое-как с большим трудом нашли сетку более-менее целой, немного вялой картошки, несколько луковиц и сетку моркови. Моркови в сетке часть была гнилая, но я махнул рукой — обрежем.

С этим восхитительным продуктовым набором пошли домой. Дома первым делом поставил вариться курицу на бульон, объяснив сестре принципы приготовления супа, а также пояснив, откуда берутся «наваристость» и вкус. Пока варилась курица, поставил чайник и сказал сестре начистить побольше картошки, объяснив, что вторым блюдом у нас будет жареная картошка, поэтому ее нам понадобится довольно много.

Инна скривила лицо и спросила, почему она одна должна этим заниматься, и не хотим ли мы помочь даме. Я спокойно и уверенно объяснил, что очень хотим, но никак не можем, так как приготовление еды — это навык, а он формируется только тренировкой. Поэтому моя задача — дать ей возможность как следует потренироваться.

Оставив сестру с картошкой и ножом, мы пошли в комнату. Петр начал готовиться к завтрашней работе, приводил в порядок форму, а я взял тетрадь и ручку и начал делать сестре «кулинарную книгу для чайников», решив расписать по шагам несколько наиболее ходовых рецептов, чтобы сестре было с чего начинать. Расписал рецепт куриного супа, который как раз сегодня готовим, вернулся на кухню. Инна сидела за столом и пила чай. В миске лежало три кое-как почищенных картофелины.

— Что происходит? — тихим голосом поинтересовался я.

— Чаю попью и продолжу, — капризно надув губы, сказала сестра, — отдохнуть нельзя, что ли?

— Есть такая отличная поговорка на этот счет: «Сделал дело, гуляй смело», — сообщил я сестрице. — Мы так ужин до утра готовить будем.

После продолжительной перепалки мне, совместно с подтянувшимся на разборки Петром, удалось снова посадить Инну чистить картошку. С горем пополам она ее дочистила, еще дважды попытавшись прервать это занятие под разными предлогами. Но я из кухни больше не уходил, поэтому такие попытки пресекал безжалостно.

Сварив птичку, показал сестре, как процедить бульон, объяснил, зачем это нужно делать. Потом перешли к варке супа. Пока варили и заправляли, нарезали и пожарили картошки.

Нервов и времени убили довольно много, но ужин в итоге приготовили. Сестра вела себя на протяжении всего времени готовки отвратительно, все больше капризничая и постоянно пытаясь спихнуть все на меня.